Щит и меч - Страница 249

249

— Давай забудем об этом разговоре! — попросил Генрих. — Право, не нужно нам так друг друга испытывать. Все это вздор.

— Нет, все это правда!

Генрих потянулся к бутылке с коньяком. Вайс задержал его руку:

— Нет, прошу тебя.

— Правильно, — согласился Генрих. — Надраться сейчас было бы трусостью.

Он прошелся по комнате, задержался у столика, на котором стоял телефонный аппарат. Не спуская глаз с Иоганна, снял трубку.

Рука Иоганна легла на кобуру. Генрих, продолжая следить за ним глазами, повернул диск. Вайс уже сжимал пистолет, и, по мере того как Генрих набирал номер, рука его с пистолетом поднималась все выше.

— Ангелика, — сказал в трубку Генрих, — будьте любезны, попросите к телефону полковника. — И через минуту продолжал вежливо: — Я считаю своим долгом принести вам, герр полковник, извинения. Мой приятель неприлично вел себя. Он был просто пьян… Да, конечно, сожалеет… Нет, он был весьма пристыжен и сразу же ушел… Отлично, я так и думал: очевидно, он привык к более упрощенным формам изложения идей фюрера… Да, конечно. Примите мои уверения…

Положив трубку, Генрих торжествующе и насмешливо улыбнулся. Лицо Иоганна было бледно, на висках выступили капли пота.

— Вот теперь я тебе поверил, — сказал Генрих. Спросил вкрадчиво: — Что, Иоганн, не так-то просто ухлопать старого друга? А ведь ты мог. Да?

— Налей мне, пожалуйста, — Вайс кивнул на бутылку с коньяком.

— Значит, тебе можно, а мне нельзя? Это несправедливо!

— Знаешь, Генрих, я сейчас так счастлив.

— Ну, еще бы, не пролил крови друга. В наше время это — редкое везение. — Генрих подошел к Иоганну, сел рядом с ним. — Давай помолчим. Я сам хочу разобраться во всем, что сейчас происходит. — Он закурил, вытянув ноги, положил их на другой стул и закрыл глаза.

Так, молча, они сидели недвижимо, пока не раздался телефонный звонок.

Генрих открыл глаза и вопросительно взглянул на Вайса. Тот посмотрел на часы.

— Подойди.

— И ты снова будешь целиться в меня из пистолета?

— Теперь нет.

Генрих взял трубку, и, по мере того как он слушал чей-то тревожно рокотавший в ней голос, лицо его становилось твердым и вместе с тем каким-то печально-спокойным. Положив трубку, он объявил Вайсу:

— Все! Ты прав.

— Ты хочешь спросить меня о чем-нибудь еще? — осведомился Вайс.

— А можно?

Вайс кивнул.

— Значит, ты с теми немцами, которые считают, что спасти Германию от Гитлера может только Красная Армия?

— Я с теми немцами, — сказал Вайс, — каким ты должен стать.

— Ты думаешь, я смогу?

— Да.

— Пока что, — сказал грустно Генрих, — ты уже спас меня. Я намеревался раз и навсегда покончить со всей этой грязью. Я был очень одинок, Иоганн, — до исступленного отчаяния. Чувствовал себя узником, заточенным в собственной шкуре, и чтобы освободиться…

— Ладно, — прервал его Вайс, — теперь ты тоже не свободен, пока Германия не свободна.

— А это может быть, чтобы мы стали свободными?

— Ты только что не верил в возможность освободить четырех немцев. И вот они уже на свободе. И освободили их те, кто борется за свободную Германию.

— Но ведь это же русские создали организацию из военнопленных, она называется «Свободная Германия».

— Не русские создали организацию «Свободная Германия», — возразил Вайс, — а немцы, освобожденные от власти гитлеровцев, создали ее с помощью русских.

— Чтобы, использовав эту организацию немцев, завоевать Германию?

— Разве я похож на завоевателя? — усмехнулся Вайс.

— Но ведь ты не русский.

— Коммунисты, Генрих, всегда, во все времена, боролись за свободу и независимость Германии.

— Ты стал коммунистом?

— Если бы в Германии у власти стояли коммунисты, Советская страна была бы самым большим другом Германии.

— Да, пожалуй… — согласился Генрих.

— Но ведь русские большевики остались теми же большевиками, которые первыми заключили с Германией Рапалльский договор и этим освободили ее от блокады держав-победительниц, — напомнил Вайс. — Значит, русские, как и прежде, хотят, чтобы Германия была свободной, независимой и, конечно, социалистической.

— Только, знаешь, — сердито сказал Генрих, — не навязывай мне, пожалуйста, никаких верований. Я хочу оставаться свободным.

— Один?

— Там посмотрим, — уклончиво ответил Генрих. — Во всяком случае, теперь я не с теми, с кем был. Этого с тебя достаточно?

56

Как всегда после удачно проведенной операции, Зубов с особым рвением занялся служебными делами. На этот раз ему поручили руководить строительством складов для хранения металлолома.

В сущности, складов можно было не строить, а ограничиться примыкающими к железнодорожному полотну платформами, укрепив их фундамент. Но Зубов поддержал проект архитектора Рудольфа Зальцмана, представителя крупповской фирмы и племянника одного из ее директоров. Зальцману чрезвычайно хотелось возвести монументальные, с гробовидными кровлями, и строго внушительные, в стиле Третьей империи, сооружения. Так и было решено, а это потребовало много времени, дополнительной рабочей силы и ценных строительных материалов.

Канцелярия Зубова помещалась в крытой дрезине, и он без помех путешествовал по строительным объектам, распекая подчиненных за малейшее упущение.

Демонстрируя нетерпимую требовательность к качеству исполнения, он понуждал подчиненных переделывать уже наполовину готовую работу, утверждая, что речь идет о немецком техническом престиже.

249